Солдат… не спрашивай! (СИ) - Иванов Петр Иванович (читать книги без регистрации полные txt) 📗
Как только Александр убедился, что маленькая "надзирательница" окончательно оставила их в покое, так у него сразу и идея появилась, и некий орган принял соответствующее положение, благо в воде не заметно.
– Глаш иди сюда что-то покажу! – подманил он стоявшую поодаль как раз между сестрой на берегу и Сашкой в воде по пояс жену. Та послушно, ничего не подозревая двинулась навстречу. Потихоньку отступал он завел девчонку, туда, где вода была ей как раз примерно по шею.
– Так вот стой! Сейчас будет… – и Александр приступил к действию, не ожидавшая подвоха Глаша рванулась в сторону, но уже было поздно, стали они как говорят в эротической литературе "единым целым".
– Ох-х-х… Ты что дурень! рази так можно? Я с перепугу обсикалась! – Глаша покраснела, и даже на глазах у нее слеза навернулась, но дернувшись раз-другой в объятиях Сашки, девушка смирилась и вырываться не стала.
– А я то думал, что там такое горячее снизу проскочило? Вот оно что, а я и не понял сразу! – рассмеялся Сашка и в самом деле, бывает от неожиданности и судя по его военному опыту не только у женщин, в воде на на это можно не обращать внимания. Лишь минутное ощущение чего-то странного… Выпускать жену из рук он не собирался и потихоньку начал делать то, ради чего все затевалось. Крепко придерживая девчонку за тощие ягодицы и за спинку он начал осторожно насаживать ее на свой "нефритовый стержень" в этот раз мудреное китайское сравнение очень походило на истину.
– Сашенька, вишь Машка зыркает очами на нас! Ой не надобно эдак… -захныкала было по-детски Глаша, пытаясь предотвратить неминуемое но тщетно, Сашка уже вовсю двигался внутри нее наращивая постепенно темп. Пришлось бедняжке терпеть такое издевательство, только губу нижнюю закусила от досады…
– Плевать… здесь ей глубоко, не доберется! – продолжил Сашка, – В воде все равно ничего не видно, не поймет.
На проверку оказалось не совсем так, просчитался унтер-офицер, только он начал подходить к финалу, как Мария на берегу, сперва заметалась, замахала ручками, заверещала: "Глаша, Глаша!" А затем мелкая смело кинулась в воду, и поплыла, пусть стилем "по-собачьи" но уверенно направилась прямо к сестре. Для Сашки это было открытием, он по глупости считал, что в таком раннем возрасте дети еще плавать не умеют.
– Машка давай назад! – попеременно кричали ей они с Глашей, но пока сношения не прекратили, Александр все же надеялся, что в этот раз ему дадут нормально кончить.
Хоть расстояние и было для маленькой пловчихи изрядное но она его преодолела и повисла на шее у Александра, он подстраиваясь под рост Глаши вынужден был несколько согнуть ноги в коленях. Если бы встал в полный рост, то младшая до его шеи из воды не дотянулась, зато старшая тогда повисла бы на его напряженном органе как на крючке, оторвавшись ногами от дна или встав на цыпочки. Пришлось, поневоле покорится и стать своего рода пристанью для Машки.
– Мать… О-о-о… Глашка, я эту твою лягушку сейчас утоплю! – взревел Александр, но все же бережно прижал к себе смуглое тельце свободной рукой, видно, что ребенок выбился из сил. Так втроем они и закончили.
– Глашь ей богу, вот возьму зашвырну Машку на середину Псарского! И пускай плывет куда хочет! – в сердцах пообещал жене Александр, вынимая из нее свой орган, и тут взвыл, – А зараза!!!
– Саша, ты чего, али укусил кто? – встрепенулась Глашенька, увидев, что лицо у Сашки исказилось болью, с опаской она завертелась разглядывая мутную воду, где могла таится угроза.
– Да так ничего, на камешек острый наступил, – поспешил он успокоить супругу. На самом деле был виноват "камешек" висевший у него на шее. Мария совершенно случайно перебирая в воде ножками ухитрилась попасть маленькой пяткой прямо туда, куда всего больнее… по самому кончику, и немного успокоившись он продолжил, – Вот ведь Машка твоя, зараза… групповуху нам устроила, зачем?
Маша ему ничего не ответила, с некоторых пор она с Александром не разговаривала, только сверкала глазами, да губки обижено надувала. "Очи чорные" – пожалуй единственное примечательное, что у нее пока есть, а так все заурядное: личико маленькой девочки, ножки-ручки спичками, да копна жестких волос цвета воронова крыла. Александр как-то пошутил, что если растительностью с Глаши можно набивать подушку – настолько мягкие и шелковистые у нее волосы, то Маша сгодится только на сапожную щетку, но никак не на одежную.
– Саш, а групповуха, что эдакое? – заинтересовалась старшая из сестер и пришлось Александру ее немного обидеть. Не очень то удобно блистать перед женой такими познаниями, Глаша и так ему выговаривала постоянно за настойчивые попытки заставите ее принять при сношении более удобную позу, а уж про всякие прочие эротические изыски и упоминать не стоило.
– Рано тебе Глаша такие вещи знать, маленькая еще! Пошли на берег обсыхать… Да не дуйся ты на меня, губки бантиком и вперед.
Потом они рядом лежали взявшись за руки на желтом речном песке, грелись в лучах заходящего солнца и лениво ругали Машу, а та забилась между Александром и старшей сестрой, как бы пытаясь их разделить. На замечания маленькая смуглянка никак не реагировала, демонстративно отвернулась от Сашки и прижалась к сестре свернувшись в комочек. Он ничего лучшего не придумал, как ущипнуть мелкую немного, пусть хоть почувствует, что натворила. В результате Александру дали по рукам сперва Маша, а потом и Глаша тоже вступилась за сестричку. Затем пришлось младшую вылавливать из воды, она так разобиделась, что кинулась в пруд и попыталась уплыть на середину, и конечно же чуть не утонула. Но все же потом, после всех треволнений, совместными усилиями удалось добиться примирения. Мария успокоилась, дала себя погладить Александру, видимо в знак особой милости, а раньше всегда вырывалась.
По дороге домой в Сосновку они с Глашей как-то одновременно и не сговариваясь решили, что скорее всего этому маленькому человечку не хватает внимания, вот и чудит, хочет чтоб взрослые его заметили. Мать все время пропадает с ученицами у соседского помещика, а тут еще и сестру пытаются отобрать, вот и взбесилась Машенька. Весь вечер развлекали эту принцессу и играли с ней, сказки ей рассказывали, пытались рассмешить, всячески тормошили. Мария оживилась и наконец впервые со дня свадьбы начала говорить с Александром, пусть детский лепет, но все равно приятно, словно невидимый барьер они с Глашей сломали. Так до темна и развлекались, спать ребенка уложили с собой и утром Александр не стал тревожить спокойный сон ребенка. Как трогательно она сопит, доверчиво прижавшись к его правому боку. Он лишь осторожно погладил сонную Глашу, что лежала слева, прямо сквозь тонкую ткань ночной рубашки по интимным местам и по неразвитому еще бюсту и пуговкам сосков. Его девочка, или девушка, или женщина, ее можно назвать любым из этих трех слов так и не проснулась до конца, только сладко потянулась в истоме…
А с рассветом Александру надо было собираться в Москву, он думал, что разлука будет на два-три дня, а оказалось, что навсегда. Когда он вернется, то застанет в живых уже ни Глаши, ни Дарьи, уцелеет только одна Маша… И в тот момент, когда серебряное колечко – все что осталось от любимой жены скользнет и маленькой и грязной детской ладошки ему в руку, жизнь словно перевернется и обретет новый смысл. Он, новейший и в то же время древний как мир, столь схож с именем последней младшей дочери солдатки, даже название с той же буквы начинается, но это совсем другое… Если "Мария" – слышится жизнь, надежда и любовь, то Александра теперь на этом свете только одно занимает, одно короткое и емкое слово – МЕСТЬ.
Конец первой части
